Это был первый раз в моей жизни, когда я ушла с приёма гинеколога. Во-первых, приём был задержан на 25 минут. Во-вторых, карточки в кабинете не было, хотя приносить в кабинет её должна медсестра, а не записанный заранее пациент. В-третьих, узнав с порога о том, что карточки в кабинете по неведомым причинам нет, я услышала: «Если карточки нет, присаживаемся на кресло!». Я поворачиваю голову и вижу кресло гинекологическое, думаю, как-то странно сразу же идти на осмотр, не поговорив заранее. Потом вижу стул, стоящий недалеко от стола врача и произношу: «А, на это кресло!», на что мне прилетает хамский ответ: «Конечно! Потому что мне не очень будет удобно общаться с вами со спины!». А стоило так драматически сгущать краски? Нельзя было сказать просто: «Присаживайтесь на этот стул.»? Потому что между словами «стул» и «кресло» есть 2 больших разницы! Это был первый «звоночек», после которого хотелось уйти. В-четвёртых, врач Кавун, не поднимая головы, произносит: «Я вас слушаю!». Я объясняю, что у меня направление на операцию и протягиваю заключение от врача, а также список необходимых анализов. Кавун: «Не надо мне давать. Я вам верю!». Эм, ну ладно. В, пятых, не буду пересказывать дальнейший длинный диалог, его суть заключалась в том, что врач всеми правдами и неправдами пыталась выяснить, когда я в последний раз была у гинеколога, чтобы выудить оттуда хороший мазок, а самой не делать лишнюю работу. Но вся проблема заключалась в том, что последний раз у меня был аднексит, соответственно, мазок был плохим. В-шестых, я сказала о том, что наблюдалась с воспалением «при дневном стационаре». Тут врач начинает неадекватно смеяться и спрашивать: «В каком? Придневной?! Такого стационара не существует! Есть только дневной! Ха-ха-ха!». Они заливались с медсестрой смехом, после чего я сказала: «Я сказала, что наблюдалась при дневном стационаре!». Ответ: «А! Не услышала!». Эм, может быть вам пора сходить на стендап, чтобы таких ситуаций более не возникало? В-седьмых, я добавляю: «Долечивалась я у частного врача». Она начинает требовать, чтобы я искала этот мазок, чтобы всё-таки не делать свою работу. Я не сумела его найти, рассказав о том, что частный врач написала мне в мессенджерах о том, что анализ в норме, поэтому самого лабораторного документа у меня нет. Кавун стала произносить какие-то негативные фразы в духе: «Да, очень странно! Они что не могли прислать вам по почте? и т. д.». Почему вообще врач лезет в чужую работу и даёт оценку чужой работе, какое это имеет отношение к приёму? Какое-то время спектакль с закатыванием глаз продолжался, но потом, когда Кавун поняла, что всё-таки кресла с мазком не избежать, задала вопрос про 1 день месячных, а также наличие жалоб. В-восьмых, я ответила, что последние 3 месяца у меня коричневые месячные. Врач: «Что это значит? Мазня?», после всего того хамства, которое было ранее, я растерялась в формулировке ответа, так как мазни у меня не было, а были обычные месячные, но коричневого цвета. И я запутавшись в формулировках: «скудные», «обильные» и «средние» произнесла матное слово: «*****», однако тихо. Подчеркну, это ни к кому не относилось. Тут Кавун сорвалась с цепи и начала отчитывать меня, как в школе, «что я нахожусь в кабинете, что это мед.учреждение и т.д.». Когда я попыталась оправдаться, она вместо того, чтобы продолжить диалог по теме, продолжила «уничтожать» меня и приводить примеры того, «что бы было, если бы я начала материться! Вы в мед.учреждении!…» Наверное, эта «порка» продолжалась бы ещё долго, но всё моё нутро воспротивилось происходящему, и я поняла, что хочу срочно уйти. Что я не хочу, чтобы этот хамский врач меня осматривала. Я прервала непрекращающийся монолог и достойно ответила: «Я вас услышала! Я ухожу с приёма, мне с вами некомфортно.» В ответ Кавун стала защищаться: «Это вы матерились! Это вы виноваты!», я вновь повторила сказанное, попросила отдать свои документы и ушла, не желая оставаться в этом «чистилище».